«Вот было бы забавно уметь мысли читать, — думала она, подкладывая гостю торт и подливая чай. — Стоит на трибуне чиновник или народный избранник, о народном благе распространяется, а над его головой информационный нимб: сумма денег на счетах, в сейфе наличкой, доли в предприятиях, недвижимость здесь и за границей какая имеется, оформленная на родственников и подставных лиц. Вот насмеялись бы!»
— Спасибо, дорогая… — довольным голосом сказал Кузя.
— А народ? — скорбно поинтересовалась она, уже зная ответ.
— А что народ? — усмехнулся Кузя. — Россия — страна вожаческого типа. Русские люди простодушны и легковерны, во все времена уповают на беспощадного к врагам, строгого к чиновникам и доброго к народу царя и испокон веков ждут прихода «царствия небесного» на землю. Из поколения в поколение веру как эстафетную палочку друг другу передают. Того не понимают, что беговая дорожка на нашем стадионе по кругу идет, — скептически усмехнулся он.
— «В царствии небесном» по учению Христову царей не бывает, — язвительно заметила Александра, снова присаживаясь к столу.
— А мы в загробную жизнь не верим, и царь у нас земной, нами же на трон посаженный, — отпарировал Кузя. — И оставь христианское учение для наивных простаков. Пусть учат свою Библию. В ней, как в воинских уставах для солдат — все сказано. Терпи и надейся! Мы ж понимаем, что простой человек надеждой живет. А с верой выживать легче, — он помолчал. — Сама же знаешь, церковь всегда была инструментом в руках государства для создания покорного человека. То же и в советский период, когда религией стал атеизм, а батюшкой — секретарь парторганизации.
— Потому вы к церкви сейчас и присоседились? — запальчиво спросила она. — На публичных церковных мероприятиях часами под объективами телекамер выстаиваете, креститесь неумело, но старательно, чтобы к народу ближе казаться? Да народ ведь не дурак, понимает, что «сытый голодного не разумеет».
— А голодный — сытого, — со вздохом кивнул Кузя, придвигая тарелочку с тортом к себе поближе и снова погружая ложечку в сладкую мякоть. — Извечный конфликт, который удерживается в рамках приличия при помощи сильного государства. А там, где государство слабое и внешние правила приличия не соблюдает — жди взрыва. Потому «мигалки» и спецномера заметные скоро вынуждены будем отменить, — с сожалением в голосе сказал он. — Хотя, скажу тебе как на духу, мнение рядовых акционеров, к числу которых относится все население, включая тех же коммерсантов и даже олигархов, которых мы, слава богу, приструнили и отлучили от главных средств массовой информации и прямого влияния на госорганы, нас теперь не особо интересует. Даже на общем отчетном собрании, коим для нас являются выборы. Тем более, что графу «Против всех» отменили. А народ, ведь сама знаешь, сердцем голосует. Как СМИ сердцу прикажут, так и проголосует.
— А что ж демократия? Совсем больше ее не будет? — вырвалось у нее.
— Будет. Только управляемая и суверенная. Нам сюрпризы больше не нужны. Во как неожиданностей наелись, — он провел ладонью по горлу. — Да и народу она разве нужна? — Кузя поморщился. — Народу нужна стабильность. И задача у нас теперь простая: чтобы одни были уверены, что мы им нужны для защиты от внутренних и внешних угроз и не дадим умереть от голода, — мы ж по Конституции как-никак социальное государство, — а другие занимались бизнесом и платили налоги, необходимые для поддержания системы в целом, и дополнительное вознаграждение — лично нам.
— Взятки, что ли? — бесцеремонно уточнила Александра.
Кузя уклонился от терминологического спора и невозмутимо продолжил:
— Скажу честно, хоть может и цинично звучит: все наши предприниматели — как самые старательные рабочие муравьи — нас кормят. Потому пусть самые успешные создают свои собственные островки материального благополучия по правилам, которые мы устанавливаем, и, заметь, — он поднял указательный палец, — трактуем. И нам все равно, будут они благоденствовать рядом с нами на Рублевке или на всех прочих губернских «Баксовках». Да хоть за границей! Главное, чтобы не мешали рулить. А то ведь информация есть про все-ех, — в глазах Кузи промелькнуло генетическое знание из 37-го года. — Досье собраны, в которых номера счетов в иностранных банках, суммы, адреса, доли в компаниях, имена любовниц и даже… клички любимых собак, — заулыбался он. — Все известно!
— И про тебя тоже? — недоверчиво поинтересовалась Александра.
— И про меня тоже.
— Значит, и про меня? — мрачно спросила она.
Кузя кивнул.
— Да только пока я в государевой обойме сижу и по правилам играю, — продолжил он, — мое досье в шкафу будет пылиться....